Старая Контра - Страница 21

Шпик свернул под арку и замедлил шаги, давая глазам привыкнуть к полумраку. Огромная мохнатая лапа, в тот же миг сцапавшая его за шкирку, явилась для бедняги полнейшей неожиданностью: она словно выросла прямо из стены! Пойманный, безусловно, был профи: ему понадобилось всего мгновение, чтобы осознать случившееся, но Громиле хватило и этого. Он буквально впечатал свою добычу туда, где секунду назад прятался сам, и прижал к сырой кирпичной стене, лишив возможности двигаться.

– А ну, тихо, любезный! – проворчал каюкер, вплотную приблизив лицо и оскалившись: он знал, какой эффект это способно произвести. – Можешь не рыпаться, ты уже попался. Предупреждаю сразу: реакция у меня отменная, так что давай попробуем обойтись без глупостей, оки? Сейчас ты мне ответишь на пару вопросов; ну а если у тебя хватит безрассудства шевельнуться, узнаешь, что такое перелом шейных позвонков.

– Отпустите! Ради всех предков, деньги в бумажнике! – просипел пойманный.

– Не надо, не надо, – покачал головой Громила. – Не надо изображать из себя невинного прохожего. Времени у меня мало, поэтому сделаем так… – Он вдруг резко развернул шпика спиной к себе, вывернул ему руку и перехватил запястье. – За каждый неправильный ответ я буду ломать тебе один палец. Следовательно, у тебя будет десять попыток; ну, а потом травмы станут уже серьёзнее. Да, чуть не забыл: отвечать нужно быстро. Секунда промедления – пальцем меньше. Итак, слушай внимательно: вопрос первый. На кого ты работаешь?

Шея пойманного покрылась крупными каплями пота.

– Вы делаете ошибку… Громила чуть усилил нажим.

– А ты, похоже, из непонятливых, сынок…

– Ладно! Отпустите! Я скажу! Он не представился… А-а-а-а-а-а-а-а-а!!!

– Я ведь предупреждал, – укоризненно покачал головой Громила. – Ну почему некоторые не перестают мухлевать даже на смертном одре? Вопрос тот же, дорогуша… А вот палец теперь другой.

– Его имя тебе всё равно ничего не скажет! – со слезами на глазах выкрикнула жертва.

– Но это тот, кто звонил мне и предлагал обмен?

– Да! Да! Отпусти, больно!

– Твоя задача? – жёстко спросил гориллоид.

– Проследить, куда ты пойдёшь!

– И только?

– Да! Клянусь! Только это! Пожалуйста… – Голос говорившего вдруг сорвался на пронзительный фальцет.

– Адрес!

– Горбатый переулок, дом четырнадцать, квартира сорок один!

– А не врёшь? Слушай внимательно, сынок: это очень важно. Как раз адрес я легко могу проверить, и если ты мне сейчас солгал, то лучше признайся сразу.

– Нет! Я сказал правду!

– Ладно… Тогда прогуляемся, – гориллоид рывком развернул шпика. – Правила будут следующие: идёшь рядом со мной, плечом к плечу. Оторвёшься хотя бы на шаг – каюк; попробуешь позвать на помощь или заговорить с кем-нибудь – каюк; любое твоё движение, не понятое мною, – каюк. Я доступно излагаю? А чтобы нам не было скучно во время этой прогулки, ты расскажешь мне, как дошёл до жизни такой, с кем работал, что знаешь обо мне и моих друзьях, ну, и так далее.

– Меня убьют…

– Нет, если будешь слушать меня. Кстати, учти: я прекрасно знаю, как можно оборвать речь на полуслове и заехать локтем под дых; я и сам так умею. Какое там соотношение силы у гориллоида и человека: то ли восемь, то ли десять к одному, верно? Береги себя…

Придерживая (из осторожности) свою добычу за локоть, Громила быстрым шагом направился в тот район Вавилона, который лояльные к антропоидной диаспоре горожане называли Манки-таун, а антиприматы – попросту «обезьянник».

Здесь прошло его детство; узкие переулки и низенькие глинобитные домики с пробивающейся вдоль стен чахлой травой вызывали к жизни ностальгические воспоминания. Наверное, поэтому гориллоид бывал тут нечасто; эти места навевали на него грусть, а грустить он не любил. Впрочем, сейчас было не до сантиментов. Шпик не предпринимал никаких попыток освободиться: он понимал, что это бесполезно. Помимо всего прочего, они уже достаточно углубились в обезьянский квартал, а человеку появляться здесь в одиночку было небезопасно. Кучки подростков-обезьянцев, о чём-то оживлённо беседующие в подворотнях, поминутно сплёвывая, при виде странной парочки замолкали и провожали их долгими внимательными взглядами, правда, заступить дорогу никто не решался. Встречные начали здороваться с Громилой: здесь его знали, по-видимому, многие. Гориллоид сбавил темп и брёл неторопливо, прогулочным шагом, не забывая, однако, приглядывать за своим пленником. Наконец Чырвен – а это был он – не выдержал и спросил:

– Куда мы идём?

– Да как тебе сказать… – задумчиво ответил Громила. – Ищем кое-кого. Так, значит, говоришь, снайперов у вас всего двое?

– Да, теперь, когда Адирроза отказалась на нас работать, осталось только двое. Оба сипапоккулы, так что попадают за сто шагов прямо в глаз. А один из них, Такери-Такери, специализируется по ночным стрельбам, на слух.

Чырвена одолевала болтливость; он пытался одёрнуть сам себя – и не мог. Наступила своего рода реакция на пережитый стресс: начав выдавать тайны своей организации, он уже не мог остановиться. Это было всё равно, что упасть с крутого склона: шпион чувствовал, что катится по наклонной плоскости всё быстрее и быстрее, не имея возможности остановиться, а впереди – обрыв… Громиле оставалось лишь задавать направляющие вопросы, и спустя полчаса он уже знал о «Веспа Крабро» практически то же, что и предатель.

– Думаешь, они попытаются устроить нам каюк?

– Тебе и девчонке – безусловно. Фракомбрасса шеф почему-то пытается заполучить живьём; наверное, он связывает с ним какие-то планы.